На Балтике яхта «Сибирь» покинула борт научно-экспедиционного судна «Академик Трёшников» и своим ходом двинулась к российской границе.
Благодарен всем за поддержку, – писал он. – Я тоже считаю, что главную задачу мы выполнили, хотя и с большим трудом (это я теперь понимаю, какой ценой нам Дрейк дался). Много было сомнений, как продолжать экспедицию. «Трёшников» был нашим спасением… Огромная благодарность всем тем людям (перечислять не буду, скажу только, что их немало, и с каждым постараюсь встретиться после возвращения), которые приняли участие в решении наших проблем.
Поначалу хотели идти до первого порта на большой земле, чтобы там отремонтироваться и – вперёд. Потом решили, что Монтевидео тоже вариант, хоть и меняем маршрут, и Южную Америку проходим не по Тихому океану, а через Панаму. Но за счёт Карибского бассейна получалось даже больше стран, которые могли бы охватить нашим проектом. Тем более и Мар-дель-Плата рядом, где осталось много хороших друзей.
Но потом я посчитал расстояние до Панамского канала, и получилось, что от Монтевидео <до него> ещё дальше, чем от Ушуайи, и мы никак не успеваем на север в этом году. Поэтому пришлось активно поработать над продлением договора транспортировки «Сибири» на «Академике Трёшникове» до точки отрыва от Южной Америки…
К этому времени закрылись все порты на побережье Южной Америки, как и наша главная тема – общественная дипломатия, – продолжил Сергей Щербаков. – В этих условиях невозможно собираться и общаться с соотечественниками. Поэтому приняли решение переждать пандемию в Салвадоре, у Алейши Белова, который нас так хорошо принимал. Он заверил, что и сейчас разместит, но не сможет помочь в получении у властей разрешения на заход. Наше посольство тоже оказалось бессильным, о чём мы получили официальное уведомление с настоятельными рекомендациями отказаться от захода в любой иностранный порт. Можно было, конечно, зайти по форс-мажору, но как меня учили мои наставники, прежде чем зайти, подумай, как выходить будешь. И здесь друзья в Бразилии уберегли нас от такого решения. Мы просто пополнили бы те десятки тысяч россиян, которые сейчас томятся и ждут возвращения на Родину.
Поэтому сама судьба выстроила путь нашего возвращения, тем более, что Фонд президентских грантов пошёл нам навстречу и готов обсуждать дальнейшее продолжение проекта после нашего возвращения в Россию. Но сначала надо дойти до её экономической зоны в Балтийском море, спуститься с нашего спасителя «Академика Трёшникова», самостоятельно преодолеть все оставшиеся преграды домой (граница, таможня, карантин и т. д.) и уж потом строить новые планы…


Как и в Монтевидео нам так и не удалось наступить на землю, хотя здесь мы стояли у причала левым бортом, – уточнил в своём сообщении Щербаков. – Даже на этот борт, не говоря уже про причал, запрещено было выходить всем, кроме специальной команды, которая надевала маски, перчатки, и все при заходе с улицы проходили дезинфекцию. Последний раз на берегу мы были на Беллинсгаузене, 6 марта, вот и посчитайте, какая у нас самоизоляция. Теперь, как я понимаю, две недели в Питере просидим на карантине, а когда в Омск доберёмся, ещё на две недели сядем дома. Думаю не ранее середины мая выйдем на свободу. Или может я ошибаюсь? Был бы счастлив!..




От точки выгрузки до Петровской косы (яхт-клуб в Питере, откуда мы уходили 3 сентября 2019 года) 450 миль, – уточнил Щербаков. – Столько же, сколько и пролив Дрейка. Пожелайте нам удачи, чтобы и этот рубеж мы преодолели…
Ветер подскис, 13-15 узлов (вымпельный), был на порывах 25-27, и все в морду, – сообщил 20 апреля капитан. – Так что за двое суток после разгрузки прошли менее 200 миль. Волна короткая, крутая. Флюгарку на топе мачты заклинило, теперь <идём> без указателя направления ветра, ориентируемся по парусам и колдунчикам. Сегодня, как море успокоится, самого молодого на мачту пошлём ремонтировать. У него правда конкуренция: Николай изъявил желание…


«Символично: только с «Беллинсгаузена» и опять Беллинсгаузен, – отметил в своей новой информации Сергей Щербаков. – Прогноз хороший, но ветерок с севера ледяной, прямо как в Антарктике, так что закрытый навес над рулевым очень спасает. Внутри без отопителя тоже никак (что-то отказывать начал). Вода <за бортом> 5 градусов… Вибрацию на валу до конца не устранили. Выработка вала большая – в Питере менять будем. Главное – добраться. На борту всё нормально».

Алексей Декельбаум,
член экипажа кругосветной парусной экспедиции
«Сибирь – Антарктика – Сибирь»
На Балтике яхта «Сибирь» покинула борт научно-экспедиционного судна «Академик Трёшников» и своим ходом двинулась к российской границе.
Благодарен всем за поддержку, – писал он. – Я тоже считаю, что главную задачу мы выполнили, хотя и с большим трудом (это я теперь понимаю, какой ценой нам Дрейк дался). Много было сомнений, как продолжать экспедицию. «Трёшников» был нашим спасением… Огромная благодарность всем тем людям (перечислять не буду, скажу только, что их немало, и с каждым постараюсь встретиться после возвращения), которые приняли участие в решении наших проблем.
Поначалу хотели идти до первого порта на большой земле, чтобы там отремонтироваться и – вперёд. Потом решили, что Монтевидео тоже вариант, хоть и меняем маршрут, и Южную Америку проходим не по Тихому океану, а через Панаму. Но за счёт Карибского бассейна получалось даже больше стран, которые могли бы охватить нашим проектом. Тем более и Мар-дель-Плата рядом, где осталось много хороших друзей.
Но потом я посчитал расстояние до Панамского канала, и получилось, что от Монтевидео <до него> ещё дальше, чем от Ушуайи, и мы никак не успеваем на север в этом году. Поэтому пришлось активно поработать над продлением договора транспортировки «Сибири» на «Академике Трёшникове» до точки отрыва от Южной Америки…
К этому времени закрылись все порты на побережье Южной Америки, как и наша главная тема – общественная дипломатия, – продолжил Сергей Щербаков. – В этих условиях невозможно собираться и общаться с соотечественниками. Поэтому приняли решение переждать пандемию в Салвадоре, у Алейши Белова, который нас так хорошо принимал. Он заверил, что и сейчас разместит, но не сможет помочь в получении у властей разрешения на заход. Наше посольство тоже оказалось бессильным, о чём мы получили официальное уведомление с настоятельными рекомендациями отказаться от захода в любой иностранный порт. Можно было, конечно, зайти по форс-мажору, но как меня учили мои наставники, прежде чем зайти, подумай, как выходить будешь. И здесь друзья в Бразилии уберегли нас от такого решения. Мы просто пополнили бы те десятки тысяч россиян, которые сейчас томятся и ждут возвращения на Родину.
Поэтому сама судьба выстроила путь нашего возвращения, тем более, что Фонд президентских грантов пошёл нам навстречу и готов обсуждать дальнейшее продолжение проекта после нашего возвращения в Россию. Но сначала надо дойти до её экономической зоны в Балтийском море, спуститься с нашего спасителя «Академика Трёшникова», самостоятельно преодолеть все оставшиеся преграды домой (граница, таможня, карантин и т. д.) и уж потом строить новые планы…


Как и в Монтевидео нам так и не удалось наступить на землю, хотя здесь мы стояли у причала левым бортом, – уточнил в своём сообщении Щербаков. – Даже на этот борт, не говоря уже про причал, запрещено было выходить всем, кроме специальной команды, которая надевала маски, перчатки, и все при заходе с улицы проходили дезинфекцию. Последний раз на берегу мы были на Беллинсгаузене, 6 марта, вот и посчитайте, какая у нас самоизоляция. Теперь, как я понимаю, две недели в Питере просидим на карантине, а когда в Омск доберёмся, ещё на две недели сядем дома. Думаю не ранее середины мая выйдем на свободу. Или может я ошибаюсь? Был бы счастлив!..




От точки выгрузки до Петровской косы (яхт-клуб в Питере, откуда мы уходили 3 сентября 2019 года) 450 миль, – уточнил Щербаков. – Столько же, сколько и пролив Дрейка. Пожелайте нам удачи, чтобы и этот рубеж мы преодолели…
Ветер подскис, 13-15 узлов (вымпельный), был на порывах 25-27, и все в морду, – сообщил 20 апреля капитан. – Так что за двое суток после разгрузки прошли менее 200 миль. Волна короткая, крутая. Флюгарку на топе мачты заклинило, теперь <идём> без указателя направления ветра, ориентируемся по парусам и колдунчикам. Сегодня, как море успокоится, самого молодого на мачту пошлём ремонтировать. У него правда конкуренция: Николай изъявил желание…


«Символично: только с «Беллинсгаузена» и опять Беллинсгаузен, – отметил в своей новой информации Сергей Щербаков. – Прогноз хороший, но ветерок с севера ледяной, прямо как в Антарктике, так что закрытый навес над рулевым очень спасает. Внутри без отопителя тоже никак (что-то отказывать начал). Вода <за бортом> 5 градусов… Вибрацию на валу до конца не устранили. Выработка вала большая – в Питере менять будем. Главное – добраться. На борту всё нормально».

Алексей Декельбаум,
член экипажа кругосветной парусной экспедиции
«Сибирь – Антарктика – Сибирь»